Пажи, кадеты, юнкера [Исторический очерк] - Олег Хазин

Обращаясь сегодня к опыту «первой чеченской войны» с горечью можно отметить, что российским офицерам не хватало подобного «наставления» при проведении боевых операций бронетанковыми колоннами за г. Грозный.

В специальных служебных записках, посвященных войне на Кавказе, Д. А. Милютин писал: «С первых же дней похода, мне уже бросились в глаза многие слабые стороны нашего образа действий против горцев в тактическом отношении. Более всего меня поразили те невыгодные условия, в которых нашим кавказским войскам приходилось вести борьбу. Тут же выказывалось то превосходство, которое следовало бы ожидать от европейского регулярного войска над неустроенными частями вооруженного населения, напротив того, превосходство было на стороне неприятеля».

В 1845 г. Д. А. Милютин был назначен на должность профессора Императорской военной академии по кафедре военной географии. Через некоторое время он пришел к выводу о научной несостоятельности курса военной географии в программе академии вообще: «Чем больше я читал и обдумывал, тем более убеждался в том, что составлять специальную военную «науку» из одних чисто географических знаний — немыслимо». И Дмитрий Алексеевич становится основоположником новой дисциплины — военной статистики, которая учитывала с военной точки зрения все многообразие различных сведений о государстве, его территории, населении, государственном устройстве, финансах, вооруженных силах и т. д.

Появлению нового курса предшествовала публикация двух обстоятельных статей: «Критическое исследование значения военной географии и статистики» и «Первые опыты военной статистики». Вторая работа была отмечена в 1850 г. Демидонской премией. Для введения в курс академии нового предмета понадобилось всего два года.

Обращаясь сегодня к военно–научному наследию Д. А, Милютина, следует отметить, что по существу, он принял эстафету от Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева, поддержал военную школу, в том числе Василия Никитича Татищева, досконально изучившего древние истоки русской истории. Военная география и военная статистика составляли в интерпретации Д. А. Милютина начала геополитики и заняли с его легкой руки четверть всего учебного времени. Академия Генштаба стала при нем авторитетнейшей кузницей научных кадров страны, и ее диплом был наиболее предпочтителен при назначении на любую государственную должность. Этому способствовало открытие к двум существовавшим курсам в академии третьего, на который зачислялись офицеры, проявившие исключительные способности на первых двух курсах. Они получали звание «офицер Генштаба», особые знаки различия, ряд преимуществ по службе.

Итоги Восточной войны и ее потери Д. А. Милютин предлагал локализовать и компенсировать за счет присоединения Туркестана, что означало выход на подступы к Индии, являвшейся основой могущества и одновременно ахиллесовой пятой Британской империи. В ней он видел главную опасность государственным интересами России. Милютин был инициатором всех новых походов в Среднюю Азию, которые фактически осуществляли казачьи отряды, исчислявшиеся лишь сотнями человек. Результатом их действий становилась ликвидация феодальной зависимости среднеазиатских городов от кочевников. Русское присутствие на занятых территориях фактически не намного изменяло внутреннюю жизнь коренного населения, так как вмешательство в нее было весьма ограниченным. Занятие Россией стратегически важных исходных позиций, с которых казачьи полки в Мерве и Ташкенте могли угрожать Индии, заставляло англичан отказаться от военных авантюр в Европе, подобных Крымской войне. Наступательная война России на Балканах (1877–1878) против Турции за освобождение славян стала экзаменом для ее геополитики и русской армии, которые она с честью выдержала. Дальше маневрирования английской эскадры Хорнби в Дарданеллах Англия не пошла.

Имя Милютина неотделимо от истории русской военной геополитической школы. Среди офицеров Генерального штаба его последователями стали: Николай Михайлович Пржевальский (1839–1888) — исследователь Центральной Азии и Тибета; Алексей Николаевич Куропаткин (1848–1925) — исследователь Туркестана; Лавр Георгиевич Корнилов (1870–1919) — активный исследователь Восточной Персии, погиб при штурме Екатеринодара в гражданской войне; Андрей Евгеньевич Снесарев (1865–1937) завершил после Д. А. Милютина работу по формированию русской геополитической методики исследования и тихо угас 4 декабря 1937 г. Все они — ученики Д. А. Милютина по своему духу и по делам.

Широкая эрудиция и научный подход к разрешению военных проблем выдвинули Д. А. Милютина на должность директора Канцелярии военного министерства при военном министре В. А. Долгоруком. Сменивший его Н. О. Сухозанет, возможно, видел в Милютине соперника и не позволил ему активно включиться в работу военного министерства. И осенью 1856 г. новый командующий Отдельным Кавказским корпусом князь А. И. Барятинский предложил Д. А. Милютину пост начальника Главного штаба Отдельного Кавказского корпуса (в дальнейшем — Кавказской армии). Реорганизация управления войсками и военными учреждениями края, выполненные по предложениям Д. А. Милютина, сыграли положительную роль, а после пленения Шамиля в 1859 г. при штурме аула Гуниб, в котором принимал личное участие Д. А. Милютин, Кавказская война была закончена. В значительной мере именно Д. А. Милютину русская армия была обязана успешным завершением Кавказской войны. За боевые заслуги он был награжден орденами, произведен в генерал–лейтенанты и вскоре удостоен звания генерал–адъютанта.

Служба на Кавказе позволила Д. А. Милютину проанализировать проблемы многолетней войны. Он пришел к выводу, что настоящая борьба на Кавказе и есть ни что иное, как продолжение борьбы христианства с исламизмом, варварства с просвещением и то, что «политика экономического приобщения страны важнее политики силы, ибо если война делается народною, никакие условия материальные, никакие армии и победы не могут одолеть великой силы нравственной и материальной целого народа».

По предложению А. И. Барятинского Д. А. Милютин в 1860 г. был назначен товарищем военного министра, а после назначения Н. О. Сухозанета наместником в Царство Польское, он был утвержден военным министром. Двадцатилетняя его служба на этом посту была тесно связана с проведением глубокой военной реформы. Необходимость ее была обусловлена поражением русских в Крымской войне и реформированием армий Западной Европы.

Реформы российской армии начались с сокращения срока военной службы в строю с 25 до 15 лет (из них шесть — на действительной и девять лет в запасе), отменой телесных наказаний в армии, улучшением быта солдат и обучением их грамоте. Для тех, кто имел образование, продолжительность службы сокращалась: для окончивших высшие учебные заведения — до шести месяцев, гимназию — до полутора лет, городское училище — до трех лет и начальную школу — до четырех лет. Замена рекрутского набора всесословной воинской повинностью стала стержнем этого раздела военной реформы. В запас стали уходить молодые и обученные люди, что привело к сокращению кадров, стоящих «под ружьем» в мирное время при наличии достаточно обученного резерва. Последовавшая война на Балканах, когда в короткий срок была отмобилизована действующая армия, подтвердила разумность и своевременность этой меры. В 1881 г. общая численность армии достигала свыше 32 тыс. офицеров, около 900 тыс. солдат и 800 тыс. запасных, а к 1900 г. вооруженные силы насчитывали более 1 млн. человек, а численность подготовленного резерва приближалась к 3 миллионам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});